О курганах по течению реки Баньки, о Русинском овраге и местности Всходне.

Русенской/Русинский овраг, речка Синичка, снт с высоты птичьего полёта, фото взято на ресурсе Викимапия

Для начала посмотрим на карту, признаться не ожидал, что овраг, в котором находилось русло Синички (до строительства плотины), явно не подходящий по своим размерам скромной речушке имел своё собственно название. Однако карта 1878 года и заметка Забелина 1897 года говорят именно об этом, овраг, который теперь заполнен водой плотины, там, где находится нынешний пляж на Синичке имел название Русенской (на карте 1878года) или Русинский (в заметке Забелина). Сама котловина оврага образована отступившими когда-то ледниками.

Курганы, о которых идёт речь в заметке Забелина расположены были при впадении в Баню оврага, на этом месте сейчас находится тренировочное поле автошколы, именно там перед войной учителем 1 школы совместно с учениками были раскопаны курганы, находки из которых во время войны исчезли. и именно в этом месте старая Волоколамская дорога шла своим прежним путём,что ещё видно на карте 1878 года, аккурат в сторону Митино, севернее Пенягина и к Спасу, как надеюсь когда-то снова пойдёт, дабы разгрузить современный поток машин. (п.с.дорога возобновлена при Р.Ф.Хабирове в 2019 году и приблизительно повторяет старую).

2 карты наложены друг на друга — 1878 года и современная спутниковая

ну и к информации из книги — «Изысканіе о древнѣйшемъ, первоначальномъ поселеніи Москвы.» И. Е. Забѣлин 1897 год.

«Всходнею, повидимому, именовалась мѣстность, составляющая обширный поемный лугъ Москвы-рьки, версты на полторы въ квадратѣ, вверхъ по теченію, съ отлогимъ, постепенно возвышающимся берегомъ, который подъ деревнею Пенягиною раздѣленъ доломъ и ближе къ монастырю, подъ его горою, прорѣзанъ глубокимъ оврагомъ и рѣчкою Борышихою. По этому долу ; который впадаетъ въ цѣлую систему далѣе идущихъ доловъ, возможно было восходить къ руслу Всходни, минуя ея устье, отстоящее отъ Пенягинскаго дола болѣе чѣмъ на три версты, и со-
кращая путь по извилистому руслу рѣки еще верстъ на семь. Здѣсь-то собственно по всему вѣроятію и находилась Всходил, то есть мѣсто, съ котораго начинался всходъ, восходъ по рѣкѣ Всходнѣ. дабы прямѣе достигнуть потока Клязьмы. Эти всходные долы, сокращая значительно
рѣчной путь, приводили въ мѣстность теперешняго села Братцева, откуда уже дорога шла по руслу рѣки вверхъ до перевала у села Черкизова на петербургскомъ шоссе, гдѣ вблизи теперь существуетъ полустанокъ желѣзной дороги Сходня. Около этой Всходни на высотахъ берега
Москвы рѣки и упомянутаго ручья Борышихи, расположено нѣсколько группъ древнихъ курга-новъ, которыхъ въ одномъ мѣстѣ на той же высотѣ, гдѣ стоялъ монастырь Всходня, въ полу-верстѣ противъ него, насчитывается до 40, что вообще указываете на значительное поселеніе,
когда-то здѣсь существовавшее, быть можетъ на самомъ томъ мѣстѣ, гдѣ впослѣдствіи основался монастырь Спаса. Всходный поемный лугъ Москвы-рѣки ограничивается еще выше по ея теченію рѣчкою Банею, которая на этомъ же лугу и впадаетъ въ Москву-рѣку. Здѣсь также
по рѣчкѣ, по ручьямъ и доламъ могли существовать особые всходы къ руслу Всходни, а потому и здѣсь встрѣчается немало древнихъ кургаповъ, особенно при впаденіи въ Баню широкаго Русинскаго оврага у старой Волоколамской дороги.
Какъ бы ни было, но вся эта мѣстность между селами Черневымъ на рѣкѣ Банѣ и Спасскимъ на Всходнѣ, на пространствѣ пяти верстъ, въ разныхъ углахъ надъ рѣчками и долами усѣяна группами кургановъ, свидѣтельствующихъ вообще объ особенной населенности этого
подмосковнаго угла.
Его Высочество Августѣйшій Предсѣдатель Съѣзда въ прошломъ году соизволилъ производить разслѣдованіе нѣсколькихъ кургановъ вблизи села Чернева, въ которыхъ были открыты кромѣ обычныхъ очень примѣчательныя вещи, каковы: серебряный шейный обручъ-гривна изъ пластины, скрѣпленной обоймицами, указавшими назначеніе нѣкоторыхъ особыхъ бляхъ, найденныхъ при такихъ же гривнахъ въ мѣстности села Зенина, лежащаго въ такомъ же разстояніи съ восточной
стороны отъ Москвы. Затѣмъ найденъ былъ желѣзный серпъ, дорогой свидѣтель земледѣльческой культуры, объясняющій, что здѣшнее населеніе не было столь дикимъ, какъ это представлялось Шлецеру и всѣмъ ученымъ нѣмцамъ, писавшимъ о первыхъ временахъ нашей исторіи.»